Как Россия привлекает революцию в себя

"Хочет ли революция Россию"


Уже давно не секрет, что Россия испытывает острое желание в ласках революции. Об этом свидетельствуют ее приветливо раздвинутые ляжки. Но увы, на этой откровенной ноте важный политический процесс как-то глупо и надолго завис. Революционной эрекции и последующего его проникновения в «лоно» родины так и не случилось. Отсюда возникает вполне резонный вопрос: откуда такая незаинтересованность и что именно не удовлетворяют вкусам революции в России? Ведь эта страна сделала и продолжает делать все, чтобы этот интимный процесс состоялся. Но со стороны революции мы видим лишь хамское безразличие.


Вопрос о том, почему столь мощное и четко сконцентрированное на возбуждение революционных процессов усилие как народа, так и власти не вызывает никаких естественных ответов, является глубокой загадкой. Но, тем не менее, наличие этого желания очевидно.


Чтобы хоть как-то обозначить действительный масштаб и температуру этого желания, я предлагаю рассмотреть его более подробно. Для этого нам необходимо вооружиться лишь небольшим вниманием, точностью формулировок и отбросить все чуйства к исследуемому объекту, чтобы исключить любые нелепые неточности, которыми полнятся труды очаровательных интеллигентов. Никаких других, более сложных и строго специализированных инструментов для оценки политического положения России нам больше не потребуются. Ведь сегодня, наверное, только жуткому романтику не очевидно, что смыслы России находятся в настолько обнаженном и понятном для всех виде, что ошибиться в её намерениях предельно трудно. Однако, как мы знаем, даже поза раздвинутых ножек может вызывать множество вопросов у милых в своей слепоте романтиков. Поэтому мы видим необходимость рассмотреть этот вопрос в масштабе, что позволит нам представить все его стороны более рельефно и ясно для всех.


Начнем издалека.


Для того, чтобы убедиться в том, что Россия в своём уме, и привлекает революцию к себе осознанно, нам необходимо сперва определить что представляет собой большая часть русского народа, и каковы его предпочтения. Ведь, как следует из установленного политического режима России, (напомню, он называется «демократией») именно большей части народа принадлежит право голоса, а значит именно ей, этой части, решать судьбу своего государства.


Как хорошо известно, у любого сильного государства должна быть мощная идея, которая играет важную связующую роль. Её фундаментальный смысл — объединить народ общей целью, сделать его единым целым во взгляде на жизнь. Эта общая цель и будет являться неким общим сознанием народа; неким ориентиром в нашем исследовании, с которым можно удобно взаимодействовать и наблюдая за видимыми реакциями, делать точные выводы о его природе.


И тут у нас начинаются первые трудности. Дело в том, что как глубоко бы мы не пытались капнуть, никакой понятной и внятной идеи у России мы не обнаружим. Многие исследователи разной величины отправлялись на поиски этой идеи, но их проницательный разум и многолетний опыт так и не смог выяснить куда и зачем сегодня движется Россия.


Не будем наивно преувеличивать наши собственные силы и поддавать их вольному испытанию в поисках идеи России, а просто встанем на плечи этих матёрых исследователей и, по крайней мере точно, исключив возможность фантазии и домыслов, заключим, что у России нет сейчас никакой четко сформулированной, объединяющей, сложной и далёко ведущей цели. А это приговор!


Ведь сама идея является фундаментально важной частью любого государства. Она есть — государственный корсет страны. Её же отсутствие делает страну шаткой, слабой и предельно предсказуемой.


Такое положение очень печально. Оно даже способно вызвать некоторое сочувствие стране, но оно не усложняет, а напротив, значительно облегчает наш процесс вычерчивания общего макета сознания страны. В таком случае всё, что мы должны сейчас проделать — это подняться на несколько слоёв повыше, ведь теперь известно, что у России нет никаких глубинных, сложно замаскированных смысловых механизмов, которые могли бы потребовать долгого процесса расшифровки.


Поднявшись на уровень выше, где все анатомические части представлены в более простом, увеличенном виде, мы легко обнаруживаем, что на месте где должна была располагаться идея страны, одиноко легла примитивная, и совершенно первобытная страсть казаться великой. Она благородна и прекрасна. Мы даже немного сгладим её острые углы замечанием, что она лежит в идеологическом основании всех государств с момента их рождения. Абсолютно все пытались, по мере своих сил стать выше и сильнее своих соседей. Но тут важно помнить, что чем больше отдельно взятое государство участвует в научном развитии, тем менее острым оказывается это желание. Оно лакируется разумными законами и сложными стратегиями, которые обещают уютные и взаимовыгодные отношения с соседями. Кровопролитная же возможность напасть, погружается на глубину всех прочих втоосортных идей.


Россия, по всей видимости, от этой разумности далека. Её кровавые художества и неадекватное поведение по отношению к соседям, заставляют сделать нелестный для нее вывод: что страсть казаться великой является для неё первостепенной.
Эта страсть в глазах цивилизации уродлива. Она не соответствует нормам сегодняшнего дня. От нее несёт первобытностью, застенками, культом войны, кровью, страхом и рабством. Но, как мы видим, даже столь явное уродство воспринимается большинством русского народа с удивительной симпатией и теплотой. Он не желает стряхнуть с себя весь этот архаичный хлам и пройти в цивилизованный мир. Народ уверен, что у России свой, особенный путь. Куда он ведёт — не известно, но этот путь виден народу ясно и отчетливо, так как он полностью сшит из миражей и мифов. Он идеален и представляется каждому его обладателю по сообразно индивидуальным предпочтениям. Этот образ России будущего, по всей видимости, дико красив в воображении патриотов, ведь воображая его, они совершенно не видят той реальной России в которой живут. Рядом очковые туалеты, мусор под окном, испещренная ямами дорога, его потребительская корзина и не корзина уже вовсе, а тощий узелок бедняка, характерный для стран третьего мира. Зато все гладкие формы иллюзорного будущего ощупаны им и известны в анатомических подробностях.


На это полотно, где мы иллюстрируем состояние черносотенного сознания, мы также можем гармонично вписать совершенно непонятную любовь и почитание народом абсолютно примитивных ублюдков вроде: Ивана Грозного, Николая II, Иосифа Сталина, которые ничем кроме насилия и бессмысленных убийств собственного народа больше не занимались. Они с бесстыжей откровенностью защищали своё место на троне и воплощали собственные идиотические идеи ценой огромного количества невинных жизней. И тем не менее, им ставят памятники, их историческую роль оправдывают какими-то совершенно романтическими аргументами и эти аргументы, что удивительно, находят удовлетворение у большинства.


То есть, на наших глазах абсолютно первобытная сакрализация народом слова «Власть». Он согласен с ней во всём: жертвовать своим благополучием, быть обкрадываемым, жить в нищете, быть убитым, лечь под гусеницы, положить под гусеницы собственных детей, иными словами, народ согласен быть переработанным в такое месиво из крови и костей, которое соответствует эстетическому вкусу их властей. Если бы его желания были иными, он бы не вкладывал собственные деньги на сирийские бомбы и не оправдывал бы захватническое творчество страны сегодня.
Для ясности нашего отношения, изгладим все шероховатости замечанием, что это совершенно нормальное желание, которое преследует Россию на протяжении всей её истории. Она всегда была агрессивной, ущемляющей, захватнической страной, с бесконечными войнами, которые разжигались при первой же возможности «что-нибудь» поджечь только по тому, что это «что-нибудь» может гореть. Сколько будет жертв и как очередная война повлияет на будущее страны её волновало в последнюю очередь: она просто расплачивалась с ней очередными штабелями из трупов и продолжала поиск новых конфликтов с соседями. На протяжении почти всей своей истории, Россия меняла лишь фамилии своих вышестоящих деспотов, а коренные идеи страны давно окаменели, так и не претерпев на своей фактуре никаких существенных изменений.


Такова Россия в её природно чистом виде. Это абсолютно нормальная страна, со своими абсолютно нормальными взглядами на мир, в которых мы не найдем никаких патологий. Они просто другие. Да, более примитивные, да, более агрессивные, чем у цивилизованных стран, но они нормальные, потому что являются естественным итогом той ступени развитости, на которой стоит страна сегодня. В них нет ничего сверхъестественного, эти взгляды вполне предсказуемы и закономерны.


В доказательство столь резких слов, я думаю читатель уже вспомнил, что Россия всегда относилась к разуму, как к чему-то противоестественному, потенциально опасному, вредному; в разуме ей постоянно был заметен отчётливый оттенок западности.

На место разума славянофилы и сегодня не устают втискивать те достоинства, которые тянутся с глубокой древнерусской цивилизации. Именно эти достоинства, «что не подчинены господству разума», по их мнению, должны быть сохранены в фундаментальных идеях сегодняшней России. Эти, незапятнанные никаким западным рационализмом «достоинства» необходимо, как они утверждают, беречь и нести из века в век. А нам, современным русским, стоило бы жалеть и огорчаться о том, что мы не в состоянии в полной мере насладиться этой прелестной стариной. Наш вкус безнадёжно испорчен и опошлен западным материализмом. Тот, кто осуждает её взгляды и желания — жалкий русофоб и романтик, который, по наивности своей считает, что его представление о России правильнее и более подходят русскому человеку.


Конечно, когда тот же самый «русофоб» утверждает, что эта старина приведет страну к очередной бессмысленной революции, он оказывается прав, так как история уже не раз демонстрировала нам революционную реакцию. И поэтому сегодня нам известны все возможные компоненты, которые способны эту реакцию сдетонировать.


По всей видимости, эта очевидность тоже хорошо известна как народу, так и власти, потому что уж с больно пугающей точностью они ведут страну по тем ошибкам, что были совершены в 1917 году и которые нам также известны еще со времен «Великой Французской революции».


Чтобы окончательно убедиться в выбранном Россией пути, и узорно выжечь для наглядности её ошибки, откроем сценарий 1917 года и выпишем все основные симптомы, которые привели тогда страну к столь живописному революционному процессу.


Только, ради бога, господа читатели, сопоставьте и найдите место каждому симптому тех лет в сегодняшней России сами. Они очевидны и известны каждому, кто хоть немного увлечен творчеством её правительства, поэтому я считаю лишним безосновательно растягивать и без того длинную и уже с трудом перевариваемую статью.


Первая же страница нашего печального сценария, жирными буквами напоминает нам о том, как император и его окружение совершенно не обращали внимания на болезненную потребность организма страны в кардинальных внутренних реформах. Они были слишком заняты вопросом о том, как повернуть развитие страны вспять, продолжая наряжать её, покрытое язвами тело в лохмотья «традиционных ценностей», рясы православия и при этом, пытаясь, сохранить это жуткое уродство огромными вкладами в полицейщину и солдафонство.


Ни для кого не секрет, что ставки на подобные вещи всегда диктуются желанием правительства защитить свою власть и сохранить её в своих руках на больший срок. Миллионы людей, выдрессированных «традиционными ценностями» брать все слова правителя на веру, всегда будут приходить к оправдывающей мысли, что царь дан богом. А такое убеждение позволяет даже самому недееспособному правителю резать народ по-живому. Это ощущение полного согласия страны с твоими изощренными целями опьяняет, дарит веру в собственную исключительность и даже может внушить особо впечатлительному государю убежденность в том, что он наделен какой-то миссией — что и случилось с Николаем II, который в принципе был идиот.


Из такой совершенно больной и романтической самооценки, естественным путём вытекло обилие мрачных художеств в виде репрессий, ручного управления судами, фальсификации на выборах. Значительное влияние приобрели религиозные фанатики и мракобесы, которые требовали жестоко наказывать всех деятелей культуры и науки, оскорблявших своим «неправильным» мышлением как деятельность правительства, так и чувства самих верующих. Чтобы подавить любой намёк на разумность, политика постепенно вторгается в жизнь. Власти затягивают удавку на свободе творчества, объявляя запретным каждое мнение, которое их не устраивает. Ужесточается цензура, политически активные студенты подвергаются массовому отчислению и попадают в армию. Недовольные своим положением рабочие, выходящие на демонстрации подвергаются расстрелу. Одним словом, Россия усиленно закручивала гайки, не понимая, что ограничение демократических свобод, изоляция от внешнего мира и удушение просвещения приведет к её гибели.


В такой стране, где обесценена свобода человека, где полное политическое бесправие и высокая степень эксплуатации, трудно вычертить планы даже на собственную жизнь — так как, обстоятельства постоянно меняются и от тебя почти ничего не зависит. Интеллектуальная часть общества эмигрирует в страны Европы и уже там продолжает заниматься политикой, наукой и творчеством. Все же остальные заняты игрой в первобытные традиции и увлеченно смотрят как страна, словно масштабный похоронный кортеж громко шагает в никуда. И как бы завораживающ не был этот процесс, как бы увлекателен он не был, он, все же, противоестественен. Конечно, государство должно иметь какую-нибудь цель. Но иметь в качестве такой цели бесконечное бальзамирование давно усохшего трупа, каким являлось тогда государство — глупость. А чем же подчинение разума традициям и безосновательное утверждение того, что оно является великим, не похоже на попытку сохранить жизнь и цвет трупу. Это совершенно бессмысленное занятие. Оно ведёт в никуда и может быть поддержано романтическими натурами лишь до того момента, пока эта игра с иллюзиями не приведет к болезненным последствиям.

Что и произошло.


В ответ на самовластие, огромную коррупцию, расстрелы и ссылки, которые сильно нагрели народное настроение, с легкой руки оппозиционных сил, это бурление было направлено на свержение власти. После выдавленного из Николая II отречения, Россия в правовом смысле, была превращена в страну с самым гуманным и демократическим законодательством в мире. Народ легко сбросил с себя всю ту искусственную архаику с иконами, молитвами, крестами, священниками и верой в царя, которую носил еще вчера. Тысячи крестьян, рабочих и солдат со смехом вспоминали, как не могли раньше пройти мимо иконы, не сняв при этом шляпы или не окрестившись. И каким контрастным оказался уже следующий день!


Понятно, что градус веры в любую ахинею регулируется по разумному усмотрению или по собственной глупости правителя. Именно он и его окружение, являются тем дрессировщиком, который, в меру своей распущенности будет испытывать на своём подданном плети и удары разного калибра. Но как бы внушительна не была по своим размерам и крепости эта ахинея, она все же так и остается ахинеей, от которой народ без малейшего сожаления откажется при первой же удобной возможности.
Теперь, когда на нашем листе перечислены все симптомы 1917 года, упакуем их в одно понятное слово — «самодержавие» и со всей убедительностью покажем, почему эта политическая болезнь может привести современную Россию только к революционным ласкам.


Основывая свою мысль на перечисленных выше симптомах, мы можем со всей ответственностью подчеркнуть, что самовластие — это болезнь, которая лишает разума и превращает правителя в легкомысленное дитя. Болея этой глупостью, он совершенно теряет желание думать о будущем страны, и жертвует им ради сохранения настоящего. Он описывает как думать нужно, а как думать нельзя, вводя цензуру, которая во многом напоминает «перечень заблуждений» Римской католической церкви XVI века, где четко написано, что знать и делать запрещено; все же попытки как-то повлиять на положение в стране — объявляются бунтом. Народ лишается характера, идей и энергии, становится всегда послушным. Иными словами, страна начинает чем-то напоминать мрачный зал кунсткамеры.


Такая форма правления конечно может существовать где-нибудь в центральной Африке или в любой другой, отделенной от всего цивилизованного мира стране. Но она совершенно не соответствует требованиям русского народа, который просвещается общим всему миру просвещением. И к тому же, не нужно забывать, что он уже давно попробовал на вкус все прелести цивилизованного мира и отказаться от них ради собственных иллюзий или благополучной и спокойной жизни чиновников он не готов.


Но, как мы можем видеть, Россия уже учла все предпочтения революции и завернулась в откровенную позу. «Когда революция захочет Россию?» — вопрос скорого времени. По крайней мере, со стороны России были произведены все необходимые действия: она уже обнажена и кокетливо заигрывает. Осталось только ожидать момента, когда эта пикантная обстановка станет невыносимой для терпеливой революции. Думать что Россия оденется и демонстративно хлопнет дверью перед революционным носом — не приходится, так как, судя по всему, всех устраивает эта поза страны. Народ и власть приложили все свои усилия, чтобы так неприлично широко растянуть её ноги, поэтому возвращать её в культурное положение просто некому, да и никто не видит в этом смысла. Она пребывает сейчас в том положении, в котором ей наиболее удобно: власть у деньгах, а народ под плетью. Быть может, именно поэтому сегодня в России нет оппозиции 1917 калибра, а лишь что-то формальное и едва заметное.


Тем не менее, ярко выраженное самодержавие сегодняшней России не имеет никаких шансов на благополучное существование в современном мире. А её стремление со всеми воевать и постепенно опускаться в уютную изоляцию, есть еще одна составляющая желания привлечь революцию «в себя».