“Цинизм как жанр II” – Свобода мысли

Чем ценна абсолютная свобода мысли и как хрупка и ненадежна ложь
Глупость сама по себе не стоит даже мелкого внимания, не говоря уже о необходимости бороться с нею. Она прелестный гнойничок на теле общества, который не только напоминает нам о несовершенстве человеческой природы, но и развлекает вечно скучающий народ. Он любит наряжать его в очаровательные офицерские формы, украшать белыми кружевами романтизма, навешивать на него кресты, ордена и медали, а затем насквозь пропитывает кровью очередной войны. Из этого кровавого месива и состоит вся история человечества.

Конечно, быть частью подобных политических движений предельно соблазнительно. Ведь затевая войну, правители создают для народов потрясающую возможность выпустить на волю все свои природные (истинные) качества: любовно вгрызться в глотку «придуманному» противнику, по-насиловать женщин и детей, пуститься в воровство, в предательство и, наконец, обрасти чешуей из орденов и медалей, которые на месте оторванной руки будут напоминать вам о проведенном с пользой времени.

Всё это, я повторюсь, звучит и выглядит очень соблазнительно, но не будем забывать, что есть вещи не менее аппетитны чем плоть врага. Например – абсолютная свобода мысли. Безусловно эта вещь, этот, выражусь точнее, блестящий инструмент по разделке самых дорогих человеческому сердцу святынь и страстей, сильно проигрывает по остроте вкуса крику насилуемой ротой женщины, но тем не менее, у него есть одна неоценимая возможность — сбрасывать замки даже с самых запрещенных тем. Такая возможность позволяет свободно расхаживать по разного рода убеждениям и разрезать каждое слово из которого оно состоит. Это делать полезно, так как подобная практика позволяет точно понять что за организм лежит на секционном столе и жизнеспособен ли он вообще.

Разумеется, для того чтобы проделывать подобные штуки холодным инструментом, необходимо овладеть искусством цинизма. Что же это за искусство? Цинизм — это умение предельно откровенно, четко и точно давать оценку встречающимся вещам. Иными словами, цинизм — это искусство называть вещи своими именами. Безусловно в такой среде: предельно едких мыслительных процессов не остается никаких шансов выжить страстям убеждениям и принципам любых сортов. Кристаллическая холодность чувства и беспристрастность к любым вопросам — вот составляющие элементы, которые придают цинизму его очаровательный блеск. Эта отличительная особенность и лежит в основании сайта: «Цинизм как жанр».

И тем не менее, это не руководство по воровству чужих платков обшитых золотом или измене любящей жены. Отнюдь. На замену моральных и нравственных чувств, которые уже давно доказали свою культурную декоративность и полную неспособность хоть сколько-нибудь влиять на человеческую природу в слегка изменившейся жизненной ситуации — приходит прочное и чисто научное понимание того, к чему ведут ваши поступки. Такое четкое понимание причин своих мотивов и далекий взгляд на их конечный путь, являет собой научное понимание мира, которое очень человечное. Представление о том, насколько теплое ощущение разольется по сердцу близкого, нисколько не проигрывает по градусу того чувства, которое обычно испытывают молодые любовники. Холодный и эгоистический расчет в обоих случаях — не более того, но нам следует выбирать более подходящий нам.

Конечно, точный прогноз, особенно в деле чувств/мышления человека, возможен лишь при трезвом понимании вопроса: «что такое человек?». Ответить на него мы можем обратившись только к классикам физиологии человека. Именно науки о мозге и чистая физиология, стирают последнюю позолоту с венца, который нацепила на человека культура, по глупости своей принявшая его за что-то разумное, за что-то радикально отличное от всего остального животного мира. Как оказалось, это не так.

Дело в том, что коварный XIX век очень жестко прошелся по всему организму человека. В то время, как мы помним, во всех других областях знания природы, человечество по большей части уже избавилось от милых мифологических представлений о мире, что нельзя было сказать про область психологии. Тогда, человечество было твердо уверенно в сверхъестественности фактора мышления и очень тепло оберегало этот миф кострами и инквизициями. Этот миф, очень глубоко сидит и в нашем XXI веке.

В этом, конечно, нет ничего удивительного, ведь этот миф в течение почти двух с половиной тысяч лет, начиная со времен древних греков, любовно вынашивался и рос только в руках философии и теологии. Именно они, главным образом, занимались взращиванием и воспитанием этого дряхлого уродца, жизнь которого вскоре будет прервана скальпелем науки.

Новые достижения в области физики, которые подарили научному миру более совершенные оптические и акустические приборы, привлекли ряды немецких физиологов к более точному исследованию человеческого глаза и уха. Вскоре загремели сильные имена Мюллера, Вебера и Гельмгольца, которые основываясь на прошлом опыте ученых, внесли неоценимый вклад в физиологию ощущений и впечатлений.

Имя Чарльза Дарвина нанесло широкие штрихи на весь портрет человеческой природы. В своем труде «Происхождение человека» он продемонстрировал, как развивался человеческий мозг из более простых форм жизни и что многие умственные способности человека также отчетливо прослеживаются у животных. Его штрихи были ярки и дерзки, но, все же, им недоставало красок и развития. Этим занялись в дальнейшем мощнейшие умы физиологии.

И.М.Сеченов намеревался оформить революционную идею, которая состояла в том, что психика и душа, в сущности, являются функцией центральной нервной системы. Его опыты и заключения были представлены в «Рефлексах головного мозга». Они были настолько новы и убедительны, что резко получили большую известность в России.

За Сеченовым последовал И.П.Павлов, который экспериментально доказал материальную природу психического акта. Под его рукой был обнажен тот факт, что вся психическая деятельность является вместе с тем и высшей нервной деятельностью. Иными словами, мысль, не есть неуловимый, сверхъестественный объект, а есть наблюдаемый, закономерно получаемый, простой клубок сложных рефлексов — это цепь ассоциаций (связь между зрительным и осязательным раздражителем и двигательным актом). Это открытие произвело чарующий эффект на весь научный мир. Оно содержало в себе четкое, естественнонаучное обоснование связи между психической деятельностью человека и окружающим миром. Это была красивая кровеобразная точка в любых сомнениях о животном прошлом человека, открывшая также возможность более глубокого изучения психики.

Тут я считаю нужным привести свои извинения читателю, за то что позволил себе увлечься и пройтись по столь серьезной теме «Мышления» так обрывчато и угловато. Я рискнул задеть этот вопрос быстро и поэтому боюсь, что он остался многим непонятен. Но тем не менее, я сохраню надежду, что мне удалось шевельнуть залежавшиеся декорации бывших убеждений хотя бы некоторых из вас.

Но, опустим эту лирику и закончим поскорее тему.

Вспоминая историю религиозных преследований — этого грубого произвола людей, которые не имели и малейшего понятия о материи, но брались критиковать её, вы можете легко заметить как непоколебимо и пробивающе фактическое знание. Джордано Бруно, Ян Гус, Савонарола не остановили своё знание перед кострами веры, а повели его через пламя, боль, ножи и лишения. Когда же это знание стало обретать рельефные формы, за ними пошли и тысячи людей, которые затоптали, заплевали эти костры и по-выбрасывали к черту уродливые и погасшие угли. Именно таким, крайне болезненным для ученых образом, расчищались пути дальнейшего развития науки.

Это еще один и безусловно не лишний пример того, как ненадежна и хрупка ложь. На смену ей всегда приходит прочное, научное объяснение, которое и является основой нашей цивилизации. Без знания, в его химически чистом смысле, мы бы не имели сегодня медицины, комфорта и айфончиков. Те же люди, которые сегодня изо всех сил стараются сохранить старые, уже давно прогнившие убеждения — всего лишь жалкие шуты и скучные фразеры, которые несомненно откажутся лечить собственные зубы дымящейся смесью жира козла, избавляться от хронических болезней святой водой и принимать клизму из табачного дыма.

Здесь я плавно подвожу ту мысль, которая является генеральной в этой статье. А именно, что цинизм и абсолютная свобода мысли, надежнее и вернее пронесут вас между подводными камнями жизни, чем уложенные без разбору на ум убеждения, поданные с чужих рук. Мыслящий в циничном жанре, всегда готов принести в жертву даже то, во что всем сердцем верил, чем увлекался, в чем полагал гордость своей мысли. А без такой свободы, невозможно увидеть ничего нового, даже если это новое во всей своей красоте лежит перед вашим мутным взглядом.

Разумеется, нет ничего удивительного в том, что представление подавляющего большинства людей по-прежнему занято бреднями о таинственной и загадочной природе души способной раскрыться лишь под ключь вненаучного объяснения. Но как сильно бы высокодуховная публика не морщила носы, полностью игнорируя любое знание, в котором нет ни грамма лестных слов о человеке, факт все же останется фактом, красиво скрепленным горячей печатью Нобелевской премии.

Эти романтические взгляды, которые чуть ли не две тысячи лет проводятся в книгах и рукописях, поставили множество авторитетов на несокрушимый пьедестал, с которого, конечно, нужно поскорее скинуть столь почтенных стариков. Разумеется, наше желание спустить сверкающие имена поглубже в грязь не имеет в себе никаких теплых или благородных намерений, вроде цели переубедить и направить общественность на путь чистого знания. Вовсе нет. Настойчивым воспитанием и убеждениями занимаются люди твердые в уверенности о том, что им известна истина. Отнимать же у таких людей: с «ограниченными возможностями ума» нам не позволит совесть. Мы говоруны и верхогляды; мы не ставим себе никаких иных целей кроме личных и частных. Мы не заботимся об умственном здоровье общества и уж тем более, не страдаем желанием извратить умственный окрас народа под свой вкус.