Имена Центрального яхт-клуба профсоюзов

Петр Тимофеевич Толстихин
На протяжении многих лет представление о парусном спорте в Ленинграде было неразрывно связано с именем Петра Тимофеевича Толстихина. Действительно, этот яркий и самобытный человек, полтора десятилетия возглавлявший городскую парусную федерацию, пользовался безграничным авторитетом.
В начале 1977 года Толстихин обратился в Леноблсовпроф (Совет профсоюзов) с предложением о выводе Центрального яхт-клуба из ведения спортивного общества «Труд» и создания экспериментального объединения, в котором яхт-клуб и Дворец спорта «Юбилейный» будут функционировать как единый хозяйственный комплекс. Выгода такого объединения для яхт-клуба казалась очевидной, но профсоюзным руководителем потребовался год, чтобы принять эпохальное решение. Время было упущено, реализовать проект так и не удалось, но его обоснование до сих пор являются «черновиком» для хозяственной и зрелищно-массовой деятельности яхт-клуба. Кроме того, благодаря предпринятым действиям, Центральный яхт-клуб получил новый, более выгодный для себя статус – он стал подчинятся непосредственно Леноблсовпрофу. Вот тогда-то в названии Центрального яхт-клуба и появилась привычная для нас приставка «профсоюзов».
Надо сказать, что в парусный спорт Толстихин пришел уже в зрелом возрасте. Отец и ближайшие родственники Петра Тимофеевича были шахтерами из Черногорска, что в Краснодарсом крае. Сам Петр мечтал стать летчиком, занимался в кружке Осоавиахима, прыгал с парашютом, летал на планере и И-16. Летной биографии помешала строка о репрессированном в 1929 году отце. Дорога в небо была закрыта.
Но знакомство с буером круто изменило судьбу Толстихина. За штурвалом ледовой яхты он познал то, о чем мечтал, к чему стремился с детских лет: ощущение полета надо льдом, скорость, риск, азарт борьбы с реальным соперником. В 1954 году он дебютировал в экипаже главного яхтсмена страны. Вместе с Иваном Матвеевым и Андреем Мазовкой новый шкотовый дважды становился чемпионом СССР, выигрывал Балтийскую и Черноморскую регаты, побеждал на гонках в Финляндии, в Швеции и в Германии. Кульминацией карьеры шкотового для Петра Толстихина стало участие в Олимпийских играх 1956 года в Мельбурне. И хотя гонки у австралийских берегов не принесли победных лавров советскому «Дракону», остался бесценный опыт, яркие впечатления, интересные и нужные знакомства в спортивных кругах.
Честолюбивый и амбициозный Толстихин не хотел засиживаться в шкотовых, он рвался к самостоятельному управлению яхтой и был уверен в будущем успехе. Тем более, что снования для этого были. Уже в 1957 году занимал призовые места на чемпионатах Ленинграда и Вооруженных сил, успешно соперничая с самим Иваном Матвеевым, а несколько лет спустя становится чемпионом города и призером чемпионата страны, устанавливает всесоюзный рекорд скорости. В гонках на море Петр Толстихин выбрал для себя яхту нового олимпийского класса – динамичный и быстроходный швертбот «Летучий голландец». Успехи пришли не сразу. Опыта и умения строить качественные яхты у отечественных верфей не было, а новые импортные в Ленинград не попадали.
К 40 годам Петр Тимофеевич закончил Школу тренеров, а за ней Институт физкультуры. Поступившее предложение стать заместителем директора Ленинградской судоверфи профсоюзов было перспективным. Он согласился. Проработать на верфи пришлось чуть больше года, но и этого Толстихину хватило, чтобы обратить на себя внимание как на хозяйственного руководителя, обладающего твердой рукой. Поэтому, когда зимой 1968 года освободилась должность директора Центрального яхт-клуба (тогда еще с приставкой ДСО «Труд»), предложенная С.И. Ухиным на это место кандидатура Петра Толстихина, не вызвала возражений.
Первый год на посту директора был полон драматизма: в день открытия навигации разрывается сигнальная пушка, гибнет один из гостей клуба, тяжкие увечья получает яхтсмен; через два месяца тонет член экипажа одной из крейсерских яхт. Судьба молодого директора висела на волоске, но он выстоял.
Три года работы под руководством П.Т. Толстихина Центральный яхт-клуб буквально насыщается его энергетикой. Он «выбивает» из руководства Леноблсовпрофа значительные средства на обновление спортивного и обеспечивающего флота, добивается выделения средств на завершение реконструкции яхт-клуба, включающее намыв новой территории, строительство холодного эллинга, столярной и механической мастерских, западной гостевой гавани. Все продвигается крайне медленно, на любой довод директора яхт-клуба в пользу продолжения работ у городских и профсоюзных чиновников находятся тысячи противоположных аргументов. Толстихин приводит в клуб различные комиссии и рабочие группы, подключает общественность, выступает в прессе, не дает отложить проект в долгий ящик. Деловая активность директора яхт-клуба не осталась без внимания руководства профсоюзов. В скором времени Петра Толстихина, увы, перевели на другую, пусть и более престижную, но далекую от парусного спорта должность.
Его назначили директором крупнейшего на тот момент спортивного комплекса в Ленинграде - Дворца спорта «Юбилейный». Построенный и спешно сданный к 50-летию Советской власти, дворец спорта постоянно лихорадило. Принятый в эксплуатацию с большими недоделками, комплекс и все его технические системы требовали постоянного ремонта. Об экономической эффективности проблемного сооружения речи вообще не шло. Через два года после назначения нового директора положение дел в «Юбилейном» начало изменяться коренным образом. Сначала дворец вышел на самоокупаемость, затем стал зарабатывать существенную прибыль. Полученные от эффективной эксплуатации доходы, «Юбилейный» вкладывал не только в собственное развитие, но и в знаменитую на весь мир школу фигурного катания, оказывал поддержку баскетбольному клубу «Спартак».
В 1972 году П.Т. Толстихин, вместе с известным яхтсменом и тренером Эдуардом Яновичем Стайсоном, инициировал избрание председателем городской Федерации парусного спорта Игоря Николаевича Кугушева, занимавшего тогда высокую должность начальника крупнейшей в СССР строительной организации - Главленинградстроя. Влияние и возможности нового председателя значительно продвинуло работы по реконструкции и строительству трех крупнейших ленинградских яхт-клубов: Центрального, Балтийского морского пароходства и Кировского завода. Уже заменив И.Н. Кугушева в 1976 году на посту председателя Федерации парусного спорта, Петр Тимофеевич, входивший в состав ленинградского отделения Оргкомитета Олимпиады-80, сумел отстоять сохранение Центрального яхт-клуба в числе резервных олимпийских объектов, что позволило довести до конца все строительные работы. По инициативе П.Т. Толстихина, на средства, выделенные из доходов Дворца спорта «Юбилейный», для Центрального яхт-клуба было приобретено несколько дорогостоящих яхт с польской выставки.
Иван Петрович Матвеев
Культовая фигура в советском парусном спорте, о его врожденном качестве яхтсмена-гонщика, о его дерзких рейдах в годы Блокады Ленинграда ходят легенды. По рассказам самого И.П.Матвеева, особенно значимым для его становления был 1934 год. Двадцатилетний яхтсмен окончил мореходные курсы при Военно-морской академии и экстерном сдал экзамен на диплом штурмана торгового флота в Ленинградском мореходном училище.
По рекомендации авторитетных яхтсменов Н.Ю. Людевига и В.Г. Щепкина молодой моряк получил назначение на престижную для него должность капитана учебной парусной шхуны «Ганс». Ему было доверено на практике обучать морскому делу студентов Гидрографического института Главсевморпути.
В конце лета, когда Матвеев был в плавании за пределами Финского залива, в Ленинград, неожиданно для местных яхтсменов, прибыли две шведские яхты.
Оказалось, что появление шведов санкционировано высокими инстанциями на государственном уровне и было первым визитом в Ленинград официальной спортивной делегации. Матчевая встреча яхтсменов Ленинграда и Швеции приобрела оттенок политической значимости. Сомнений в том, кто должен быть во главе советского экипажа, ни у кого не было. Командование Балтийского флота срочно направило в море, на поиски шхуны «Ганс», быстроходный эсминец. Через сутки Матвеев, едва сойдя с трапа боевого корабля, оказался за рулем незнакомой для себя шведской яхты.
Многие годы спустя трудно оценить спортивный уровень той встречи, но победа экипажа Матвеева в первых для советских яхтсменов международных гонках стала событием в спортивной жизни Ленинграда и имела позитивные последствия. Имя двадцатилетнего капитана обрело широкую известность.
В те годы развитие его спортивного таланта сдерживалось отсутствием системной подготовки. Общесоюзных гонок в стране практически не было, а о зарубежных регатах тогда даже и не мечтали.
В 1936 году делегированный от Ленинграда в состав вновь образованной Всесоюзной секции парусного спорта Матвеев принял непосредственное участие в подготовке программы обучения яхтенных рулевых и капитанов, методических документов по организации и проведению всесоюзных соревнований. В этом же году состоялся второй по счету, а фактически первый полноценный, чемпионат СССР. Убедительная победа Матвеева в гонках килевых яхт была бесспорной.
В 1938 году Матвеев повторил свой успех в чемпионате страны. Чемпионских титулов он тогда был способен завоевать много, но следующего чемпионата СССР пришлось ждать долгие семь лет.
Не меньшим мастерством блистал Матвеев и зимой, в гонках буеров. Всесоюзных чемпионатов до войны не проводилось, но фиксировались рекорды скорости. Рекорд Матвеева 1939 года (84 км/час) почти на 20 км/час оказался выше прежнего, установленного его учителем В.Г.Щепкиным.
Позднее он довел рекордную скорость буера до 103 км/час.
Мрачная сторона действительности предвоенных лет не обошла стороной и Матвеева. Только в конце жизни он рассказал самым близким людям, что в канун финской войны был арестован по ложному доносу и провел более месяца в изоляторе НКВД на Литейном проспекте. Известного спортсмена и начальника учебной части крупнейшего яхт-клуба страны нещадно избивали, требуя признания в антисоветской деятельности. Ничего не добившись, его неожиданно выпустили, сняв все обвинения. Кто и о чем написал донос на человека, ничего, кроме парусных гонок, не знавшего, так и осталось неизвестным.
Закономерным итогом довоенного периода жизни Ивана Матвеева стало присвоение ему в 1940 году, первому из советских яхтсменов, почетного звания «Заслуженный мастер спорта СССР». В том же году он стал судьей всесоюзной категории.
С первых дней Великой Отечественной войны Матвеев, как и многие ленинградские яхтсмены, по инициативе контр-адмирала Ю.А. Пантелеева, оказались мобилизованными в специальное подразделение, вошедшее в систему морской обороны города. Его назначили командиром подразделения.
Первое серьезное боевое испытание необычного отряда не заставило себя ждать. В середине сентября 1941 года по приказу командующего Ленинградским фронтом генерала армии Г.К. Жукова состоялась высадка тактического десанта в тыл фашистской группировки на южном берегу Невской губы, в районе Стрельны. Малый флот без потерь прошел по мелководью, в кромешной тьме и уже под обстрелом высадил около двухсот бойцов во вражеском тылу, прямо в парке у Константиновского дворца. За первым десантом в течение нескольких дней парусники обеспечили высадку в разных точках берега еще трех групп.
В первую блокадную зиму лед сковал Невскую губу раньше, чем обычно. Главный фарватер, связывавший Кронштадт с Ленинградом – Морской канал, на всем протяжении оказался под прямым обстрелом вражеских орудий, стоявших всего в 1,5-2 километрах от него. Проход каждого корабля по фарватеру стал сложнейшей боевой операцией. В довершение этого возникла опасность тайного минирования фарватера со льда и проникновения в город диверсионных групп.
В 1969 году И.П. Матвеев вернулся в свой родной Центральный яхт-клуб и стал капитаном учебной парусной шхуны «Ленинград». В этом качестве он и прослужил любимому делу до своего последнего дня.